Как поднять российское село? Как дать крестьянину возможность заработать, а потребителю — получить качественную, недорогую и экологически чистую продукцию? Об этом – в беседе депутата Тюменской областной Думы Николая Барышникова, и автора программы «Индустриальное подворье» Ивана Наливайко.
Бурёнку жалко!
Николай Барышников:
— Вы говорите о кардинальном повороте вектора внимания в сторону мелкотоварного производства. И развития семейного подворья как надёжного поставщика экологически чистых продуктов. Хотелось бы знать, на чём основываются ваши утверждения?
Иван Наливайко:
— Менее года назад глава региона Владимир Якушев, выступая на заседании президиума Совета при Президенте РФ по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике, заявил: «…Крупное высокотехнологичное производство — это хорошо, но, к сожалению, рабочих мест оно создаёт немного. Учитывая долю сельского населения, считаю, что именно развитие ЛПХ снижает напряженность в сфере занятости и способно принести людям стабильный доход». И это очень верные слова. Когда есть работа и доход, то можно жить полнокровно и думать о будущем.
Что же касается предлагаемых нами семейных экоферм… На крупных комплексах, несмотря на высокую продуктивность (даже в 7-8 тыс. литров молока), себестоимость продукции зашкаливает уже за 15 рублей за литр, а продуктивный срок жизни бурёнки не превышает 2,5-3-х лет. В то время, когда максимальный удой у неё происходит на 5-7-м году лактации…
В погоне за рекордами коров стали накачивать высококалорийными комбикормом и добавками, что сказалось на здоровье животного. Бурёнки стали «турбокоровами». Их поставили «под замок» на круглый год, лишив движения, грязи, лужайки — а это была для них своего рода «Ахманка»!
А вот у тётки Дарьи — пожалуйста! — корова живёт 12-15 и даже 18 лет, оставаясь здоровой и продуктивной! Пример: пенсионерка Светлана Дубровина, жительница села Стрехнино Ишимского района, с гордостью показывает журналисту: в стайке стоит её любимица, рыжая корова Апрелька, «ей 18 лет, в сутки даёт 30 литров молока, старенькая уже, а сдавать жалко на мясокомбинат». При этом хозяйка ласково поглаживает кормилицу. Наверное, приятнее животному ощутить заботливые и тёплые человеческие руки, чем застывшие ухваты доильного робота…
— Ваша программа называется «Индустриальное подворье», поэтому и фермы у вас мелкие. Но ведь в мире считаются более эффективными и производительными именно крупные хозяйства…
— Да, действительно, сегодня в мире немало крупных хозяйств. Но это больше проблема, чем благо. И считать их более эффективными и более социально ориентированными — глубокая ошибка.
Масштаб или экология?
Статистика и опыт ряда стран показывают: качество продукции и приспособляемость к внешним факторам у мелких хозяйств (и даже необустроенных подворий) много выше, чем у крупных… Не случайно в Финляндии для того, чтобы укрупниться и получить разрешение на содержание более 40 коров на одной ферме, требуется согласие правительства (!). К примеру, в Австрии ферма, где содержится 90 коров, считается особо крупной, на типичной же — всего 12-15 дойных коров… При мелкогрупповом изолированном содержании равномернее нагрузка на угодья, лучше сохраняется экологическое равновесие, меньше вероятность возникновения эпидемий (нет антибиотиков, гормонов, следов пестицидов и ГМО в мясе и молоке)…
Эффект масштаба производства на селе всегда ведёт к угрожающей потере качества и полноценности сельскохозяйственного сырья…
Истинно экологически чистые продукты и напитки с приставками bio и organic — по мировым стандартам Международной федерации экологического сельского хозяйства — должны быть выращены без использования пестицидов, синтетических минеральных удобрений, регуляторов роста, искусственных пищевых добавок, антибиотиков и генетически модифицированных продуктов (ГМО).
Однако, все крупные западные хозяйства, как и насаждаемый сейчас у нас мегаформат, не способны производить экологически чистые натуральные продукты питания, как бы их ни рекламировали. Не случайно поставщики мегатехнологий — хозяева огромных западных химически ориентированных хозяйств и их элита — продукцию своих полей и ферм в пищу не употребляют. Один из них как-то сказал в интервью безо всякого лукавства, что является достаточно состоятельным человеком и может позволить себе покупать нормальную еду для своей семьи.
Встает главный вопрос: почему же сейчас на полках наших супермаркетов интенсивно нарастают объёмы импортных и отечественных опасных продуктов, полученных по этим мегатехнологиям от тех самых несчастных «турбокоров»? Таких же бычков и свиней (да и птицы), обитающих взаперти, в жизни не видевших солнечного света, лугов и полей? … А истинно экологически чистая сельхозпродукция личных подсобных хозяйств, при этом, не доходит до горожан? А страдают от этого и городское население, потребляющее некачественную продукцию, и селяне, не способные реализовать уникальный продукт своего тяжелого и благородного труда.
Опыт других стран показывает, что только семейные мелкие предприятия становятся аккумуляторами лучшей генетики и высокого качества молока и мяса. Выдающихся животных на большой ферме получить гораздо сложней, поэтому хвалёная своими мегатехнологиями Америка покупает таких животных за границей. Да и «фаршированные высокой химией» пищевые продукты в этой стране не добавляют здоровья нации… Зачем нам это надо? При наших-то запасах чистых плодородных земель?!
Барьеры на пути
— Иван Михайлович, а какие трудности вы видите на пути реализации вашего проекта?
— Реализацию проекта можно осуществить в два этапа, по два года в каждом, что позволит надёжно соединить интересы коллективно-общественного производства с насущными интересами личных хозяйств, — через «кормовую цепь»: от поля растениевода — до кормушки хлева нового подворья.
На пути этого решения возникнут два барьера: один — сложившийся стереотип производства зерновых культур, в основном, пшеницы, другой — стайка, сколоченная из «горбыля». Фермеру (растениеводу) повернуть оглобли с зернового клина на кормовой — нет проблем. Наоборот, это даст возможность ему спокойно работать и весной, и летом, и осенью, не оглядываясь на барометр, так как минимум 50% пашни уйдут под кормовые культуры, а их реализацию всегда можно рассредоточить во времени и в пространстве. При этом, он получит кормовые единицы с «га» в 3-4 раза больше, чем даёт ему зерно, пустив в дело «вершки и корешки». И в разы снизит затраты на ГСМ, транспорт, сушильно-складские операции.
Второй барьер — более сложный и затратный. Здесь нужно уйти от существующей стайки, построив тётке Дарье новую семейную фермочку под её возможности обслуживания. Для этого нами разработаны технические решения таких микроферм на 8-16 и экоферм на 32-64 головы крупного рогатого скота. Первые две защищены патентами на полезную модель. Другие, при их реализации, также будут защищены: это требование времени (ВТО).
— Иван Михайлович, а прибегали вы в своих исследованиях к чужому опыту хозяйствования?
— Мало кто у нас знаком с уникальным опытом работы Товарищества на вере «Пугачевское» Пензенской области, возглавляемого А.И. Шугуровым — успешным наследником курганского Терентия Мальцева. Хозяйство процветает три десятка лет… С 1983 года в «Пугачевском» совсем перестали пахать землю и полностью отказались от химии. Урожайность выросла с 10 центнеров с гектара до 30. А сейчас получают за 40 центнеров, снизив расход топлива до 5 л/га против 35 л. (Что уж говорить про наших тюменских аграриев с расходом порою в 60 л/га). Впечатляющей выглядит и разница по трудозатратам: до 4 ч/га при обычной технологии и 1 ч/га при их прямом посеве. Вот он — мировой уровень производительности! Да и технику — тракторы, комбайны — применяют только отечественные, которые в три раза дешевле и лишь немногим уступают импортным… Вот их ВТО не пугает: себестоимость зерна — 83 копейки, литр молока — 6 рублей, а качество — высочайшее!
«Пугачёвский» бунт
— Содержим свою неприхотливую черно-пеструю местную породу бурёнок, дающих до 6-7 тысяч литров в год. Да больше и не надо, зато какое молоко! — так обычно говорит Анатолий Иванович Шугуров.
В «Пугачевское» много народу приезжает — фермеры, учёные, представители власти… Только из министерских чиновников да наших академиков никто не добрался. Шугуров делает жёсткий вывод: «… учёных-аграриев в России нет… Где их труды — практические результаты? Вот что толку от Академии наук? Как семьдесят-пятьдесят лет назад работали, так все и работают. И что с тех пор изменилось? Да ничего! Даже в Курганской области то, что было создано Т.С. Мальцевым, похоронили…».
Кстати, Шугуров весьма критически относится к использованию химических удобрений и пестицидов. «Во-первых, они вредные. Во-вторых, дорогие, а хорошая отдача не всегда бывает. Вот, например, сухой год… Люди потратились на удобрения, а отдача будет минимальная — структура затрат большая, результата нет. И все почти банкроты». Сам Шугуров на удобрения не тратится, а анализы показывают: за счёт соломы и пожнивно-корневых остатков в почве после уборки зерна у него остаётся в среднем около 100 кг азота, 40 кг фосфора, 150 кг калия на гектар.
Что удивительно, весь этот уникальный опыт — где растёт плодородие почвы вопреки «закону убывающего плодородия», где нулевая обработка без пестицидов, где нет ядовитых добавок, хим-удобрений, сорняков и болезней, где отечественные скот, семена и техника реально лучше западных и очень низкая себестоимость самой качественной сельхозпродукции — упорно замалчивается.
Мы не хотим видеть, не хотим согласиться: Россия, как когда-то давно, может кормить сельхозпродукцией и себя, и «заграницу»… Но пока мы покорно идем в торговые сети, где покупаем сомнительную продукцию и платим свои кровные за отраву.
Не случайно сегодня понятие продовольственной безопасности приравнивается к безопасности военной. И представителям власти надо бы думать больше о пользе для страны, а не для бизнес-элиты и коррумпированных чиновников. Не случайно один из главных идеологов холодной войны З. Бжезинский как-то изрёк: «…Поскольку 500 млрд долларов российской элиты лежит в наших банках, вы ещё разберитесь, чья это элита. Ваша или уже наша?» И резюмировал: «Новый мировой порядок будет строиться против России, на руинах России и за счёт России». Я думаю, люди разумные, люди, желающие себе и своим детям нормального будущего, выступят против таких «планов».
Прожорливые «сети»
— Особого внимания и анализа, на мой взгляд, требует недавнее наше вступление во Всемирную торговую организацию. Нас уверяли, что от реформ 90-х, а сейчас и от членства в ВТО, экономика страны станет конкурентоспособней, а благосостояние народа улучшится: к примеру, от снижения цены на импортные продукты питания. Однако, снижение цены от сокращения пошлин «скушали» сети, и так они будут поступать всегда, уж слишком велики их аппетиты. Если наша страна до вступления в ВТО закупала около 50% продуктов питания за рубежом, то скоро она может полностью лишиться продовольственной самостоятельности.
По мнению экспертов, ВТО является одним из механизмов построения «глобального наднационального государства», которая только по названию остаётся торговой, а в реальности уже давно приобрела диктаторские полномочия в сфере управления социально-экономической политикой входящих в неё стран.
Не случайно Гюнтер Паули, идеолог набирающей популярность инновационной синей экономики, взывает к России: «Вы — мирового масштаба экономика, сделайте свою собственную бизнес-модель! Не бойтесь сырьевого сектора, постарайтесь интегрировать его в промышленность. У вас огромные преимущества!»
Добавим, у нас огромные преимущества — территориальные — для развития индустриального подворья и конкурентоспособного биологического земледелия, позволяющего превратить АПК в экспортный локомотив нашей нерасторопной экономики.
— Да, пожалуй, вы правы. От вступления в ВТО пока плюсов не видно. Пока что речь идет об ущербе: до трети реального сектора уже в минусе, нарастают увольнения и задержки по зарплатам… И я начинаю верить, что предлагаемый вами путь — это реальный способ поддержки нашего закредитованного АПК и, самое важное, — населения.
Секрет без запаха
— В чём же главный секрет вашей технологии?
— Секрет простой. На такую семейную экоферму (начиная с 16 или более голов КРС) в арочном исполнении с техническим коридором доставляется (привозит фермер — растениевод) один раз в 3-4 дня кормораздатчик, наполненный влажным кормом (сенаж, зерносенаж, силос). Прямо к ленточному транспортёру, который (по желанию хозяина) включается 3-4-5 раз в сутки для подачи корма животным. При этом, ни разу в холода не открываются входные и выходные ворота животноводческого помещения, что очень важно как для животных, так и для обслуживающего персонала, а им зачастую на селе являются подростки и пожилой контингент. Это во-первых. А во-вторых, что касается животного, то при низких температурах его организм тратит половину энергии на самосогревание, а это ведёт к перерасходу кормов, что непременно отразится на той же себестоимости продукции (на литре молока и килограмме мяса).
Отходы убираются шнеком в ёмкость, из которой раз в 2-3 недели вывозятся на биопереработку в буртах или в групповом (как вариант, в своём) биореакторе, а далее — на поле. В помещении фермы есть скважина для воды, поение автоматическое, доение в ёмкость или в молокопровод, с последующим сбором от всех участников сообщества на собственную переработку или на молокозавод, как это сделали в посёлке Боровский.
Таким образом, работа для пресловутой тётки Дарьи будет состоять всего из трех этапов: накормить, напоить, подоить, не выходя из здания.
— Чуть больше месяца назад премьер-министр А.Д. Медведев посетил первую биогазовую станцию «Байцуры» в Белгородской области для переработки животноводческих отходов с получением электрической и тепловой энергии. В связи с чем, принято постановление правительства о широком распространении этого опыта. Вижу, что и в вашем проекте предусматриваются подобные решения…
— Да, обязательно! Мы ведём речь о биопереработке ещё с начала 90-х годов, но нас не хотят слышать. Стоит отметить особо, что своевременная и экологически чистая уборка и последующая биопереработка навоза сделает наши селения чистыми, а жителей освободит от неприятного запаха экскрементов, как это и случилось в посёлке Винзили, когда таким хозяевам пришлось переезжать со своей скотиной на новую «заимку». Наш представитель ещё в начале 90-х годов ездил в Москву к главному идеологу биопереработки отходов животноводства профессору Е.С. Панцхаве, и у нас накоплено очень много конструктивной информации по этой проблеме, и мы способны её успешно решать на наших экофермах, на перерабатывающих предприятиях и для очистки стоков малых поселений.
И сегодня по предлагаемой нами простой, доступной и недорогой технологии «шнек — ёмкость — ас-машина — биоустановка» ближе всех хозяйств к осуществлению подобного цикла эффективной утилизации отходов животноводства находится «Учхоз» Тюменского агроуниверситета, что заслуживает особого внимания региональной агронауки. Ведущую роль в этом вопросе мог бы взять на себя Агротехнопарк.
— Что будет представлять из себя строительная часть?
— В строительной части будут применяться в основном лёгкие арочные бесфундаментные модули с прозрачной кровлей, аналогично арочникам, стоимостью 25-30 тыс. руб. за погонный метр здания (без оборудования). В состав оборудования входят (на одну экоферму) кормораздатчик, ленточный и шнековый транспортёры, доильный аппарат или молокопровод в комплекте (в зависимости от размера и поголовья фермы). Основное оборудование может быть льготным.
— Что нового предлагается в организации строительства?
— Финансирование объектов осуществляется участниками проекта 50/50: где 50% стоимости семейной фермы оплачивает ЛПХ, получая кредит в своём районе, в финансовом кооперативе, другие 50% оплачивает бюджет как льготу на оборудование и затраты на инженерные коммуникации, в том числе дороги.
Спасение утопающих
— Для реализации этого проекта вы вводите новый принцип «расширенного воспроизводства» — понятие «самофинансирование»…
— Не зря же в народе говорят: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Если мы создаём иные условия эксплуатации животноводческих объектов, то есть освобождаем семью от многих трудоёмких операций — в заготовке и снабжении кормами, сборе и реализации продукции, отходов и других, то логично будет труд этих структур оплатить, поделиться своим доходом — в меру, не ущемляя и оценки труда хозяев.
В связи с этим хозяйство (ЛПХ) имеет возможность увеличить поголовье, а заодно и доход: у кого было 3-5 голов — будет 8-10, у кого уже было 5-7 — может позволить себе и 16-20… А ведь это увеличение производительности труда в разы, при том же персонале, но с другим уровнем условий и культуры труда. Это — основа устойчивого развития села.
— А где-то в регионах есть аналогичный прецедент?
— За рубежом успешно работают целые взаимосвязанные кластеры по оказанию любых услуг в зависимости от рода деятельности потребителя. В то же время и сами потребители-фермеры входят во многие производственные и финансовые структуры — кооперативы. Такая круговая взаимозависимость, реальное и эффективное самоуправление не даёт даже «щели» для проникновения бюрократизма и коррупции, отчего мы не можем пока избавиться…
При этом замечу, что открытие широкого поля деятельности нашей программы притянет интересы многих групп населения: переселенцев, бывших военнослужащих, горожан, в первую очередь желающих переселиться из ветхого и аварийного жилья. Наконец, молодёжи, будущее которой может произрастать не только на городском асфальте! Сегодня сельская глубинка — это непаханая целина для многих творчески думающих, ищущих людей любого возраста, и особенно крестьянских новаторов.
Сергей Бобров, «Тюменские известия»
Фото: Depositphotos
Газета "АгроЖизнь" №4 (35), апрель 2014
